сирени живет. — Оставьте это, товарищ лейтенант! — попросил молоденький боец, который сейчас, без пилотки, ужасно походил на ушастого консерваторского мальчика. …На зеленых ветвях, На душистых кистях, Мое бедное счастье цветет. Он — Рахманинов: гений, а ты кто? — Крестьянин, потом солдат, потом колхозник, потом лес валил, после помощником на катере ходил, теперь обратно солдат, — спокойно пояснил Иван. — Мы в Ивановке оба жили, это на Тамбовщине, он в барском доме, я — при кухне, — каждому своё, а Марина всежки (всё ж таки) мне досталась.